weird scout
Автор: resident trickster
Бета: Elvira_faery
Иллюстратор: чай с мухомором (1, 2, 3, 4, 5, 6)
Размер: 26 603 слова
Пейринг: Кайло Рен/Армитаж Хакс
Категория: джен, слэш
Жанр: антиутопия, драма, AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Вот уже пять лет Армитаж Хакс возглавляет Департамент по надзору. Его служба не вызывает нареканий. Ни единого срыва, ни одной жалобы, ни дня, проведенного без Блокатора. Неприятности начинаются, когда на должность помощника главы Департамента назначают Кайло Рена.
Предупреждения: тяжелый слог и канцеляризмы; множество отсылок к уже существующим антиутопиям; искажение каноничных фактов в угоду сюжету
Скачать: ao3
Утро началось с оторванной пуговицы на манжете.
Хакс недоуменно уставился на торчащие белые нитки: прежде такого не случалось. Он всегда отличался аккуратным обращением с одеждой и вовремя утилизировал пришедшее в негодность. Никаких пятен, никакой неопрятности, никаких ошибок. Глава Департамента по надзору должен служить примером и не имеет права на оплошности, Хакс прекрасно понимал это.
После недолгих поисков оторванная пуговица нашлась на полу, под шкафом. Хакс брезгливо поднял ее и бросил в соответствующий отсек утилизатора; следом отправилась и рубашка. Необходимости чинить одежду у него не было: в шкафу имелся запас одинаковых белых рубашек, а также черных форменных кителей, брюк и перчаток.
Застегнув рубашку под самым горлом, а затем надев китель и перчатки, Хакс взглянул на электронные часы и покачал головой: из-за инцидента с пуговицей он отставал от графика на одну минуту тридцать семь секунд. Обычно Хакс приходил в Департамент за полчаса до начала рабочего дня. Так он демонстрировал верность своему долгу и подавал положительный пример остальным сотрудникам. Его опоздание вряд ли пройдет незамеченным, и Верховным лидером в том числе.
Хакс прикрыл глаза и стиснул зубы: это снова происходило. Горячая волна некой неприятной эмоции зарождалась в центре груди, и он испытывал странные, ненормальные желания. Например, ударить кулаком по столу или закричать.
Когда это случилось впервые, Хакс решил, что виноват Блокатор — возможно, в результате ошибки ему достался просроченный, — и даже прошел внеплановую проверку. Медицинский дроид не выявил никаких проблем: Блокатор работал, как полагается, эмоциональный фон не был повышен, и увеличивать дозу не рекомендовалось.
Однако это повторилось вновь: безо всякой на то причины Хакс испытывал эмоции, названий которым не было в Актуальном Словаре. Последние пятьдесят лет эти слова перестали использоваться, потому что само явление — эмоции — было практически побеждено. Разумеется, случались отдельные случаи нарушений; были диссиденты, отказавшиеся от обязательного приема Блокатора, и ими в числе прочих преступников занимался Департамент по надзору. Существовало также Застенье, населенное опасными, переполненным эмоциями дикарями, не пожелавшими подчиняться правилам. Борьба с ними и их дерзкими вылазками требовала значительных вложений ресурсов, — как материальных, так и человеческих. Но Хакс не сомневался: однажды они непременно победят. Дело Первого Порядка, начатое Верховным лидером, было верным, и если вероятность проигрыша имелась, то минимальная.
Теперь, испытывая эмоцию в очередной раз, Хакс уже не делал больше проверок — слишком частые посещения медицинских дроидов могли вызвать ненужные подозрения. Он решил, что справится сам, и немного увеличил дозу: теперь вместо двух таблеток с утра и одной перед сном Хакс принимал по две и чувствовал себя куда увереннее. До сегодняшнего дня, когда оторванная пуговица вывела его из равновесия. После недолгого раздумья Хакс решил в виде исключения принять три таблетки, только этим утром. Тороплив запив Блокатор кофе (он знал за собой этот порок — чрезмерную любовь к кофе — но так и не смог победить его), Хакс вышел на улицу и направился к железнодорожному вокзалу.
Было довольно прохладно, ветер гнал по дороге пожухлую рыжеватую листву — поздняя осень вступила в свои права. Последнее время велись разработки особого прибора, который будет контролировать климат Новой Империи и не допускать слишком сильного повышения или понижения температуры, однако, если верить довольно эмоциональным словам главы Департамента технических разработок мистера Кренника, им не хватало финансирования. По мнению Хакса, мистеру Креннику не хватало умения использовать имеющиеся ресурсы и дополнительной дозы Блокатора, но вслух, разумеется, он ничего не сказал. Это было бы некорректно по отношению к коллеге.
Стену вокзала украшал огромный плакат, на котором была изображена фигура в черном плаще с капюшоном. ВЕРХОВНЫЙ ЛИДЕР ЗАБОТИТСЯ О ТЕБЕ, — гласила подпись. Настроение улучшилось: Хаксу доставляла удовольствие мысль о том, что каждая минута жизни, его собственной и окружающих людей, находится под наблюдением. Контроль являлся основой стабильности и процветания, и Хакс не видел ничего неправильного в том, что за ними присматривает некий высший, совершенный разум.
Кем на самом деле был Верховный лидер, никто не знал. Считалось, что он — представитель некой всеведущей и всесильной расы, названия которой нет в человеческом языке. Верховный лидер появился пятьдесят лет назад, почти сразу после Великой Катастрофы, и спас то, что осталось от населения Старой Империи. Основанная им партия, Первый Порядок, встала во главе страны, и каждый гражданин, достигая совершеннолетия, автоматически получал партийный билет.
«Никогда не забывай: без Верховного лидера, без его помощи и умелого руководства, мы бы не выжили», — так говорил отец, и мать согласно кивала. Хакс вырос с этой мыслью и считал ее единственно правильной.
Поезда неизменно прибывали согласно расписанию, однако из-за утренней заминки Хакс опоздал на тот, в который обычно садился, и оттого пришел на службу на две минуты одиннадцать секунд позже обычного времени. Секретарь Дофельд Митака ровно поприветствовал его и сообщил:
— Пятиминутка через двадцать семь минут восемь секунд.
— Спасибо, Митака. — Хакс кивнул. — Пока я буду у себя.
Время перед официальным началом службы Хакс обычно тратил на ознакомление с новостями: текущие нарушения, профили подозреваемых, оперативные группы, работающие над раскрытием дел — все это находилось в его ведении. Несмотря на высокую должность, Хакс довольно часто принимал участие в полевых операциях, это позволяло сохранять бдительность и не расслабляться на кабинетной работе. Он брал, разумеется, только перспективные и громкие дела, в основном занимаясь шпионами из Застенья. Таких — вернее сказать, тех, кто подозревался в подобном — в Новой Империи было немало.
Через две недели отмечался государственный праздник, Пятидесятилетие Новой Империи, и к нему нужно было как следует подготовиться. Несколько удачных арестов порадовали бы Верховного лидера, но ничего любопытного, если судить по документам, не ожидалось — только мелкие диссиденты. Впрочем, Хакс не терял надежды: сводки о правонарушениях регулярно обновлялись.
Ровно через двадцать шесть минут в кабинет заглянул Митака.
— Сэр, вас ждут на Пятиминутке.
— Благодарю за напоминание. — Хакс встал из-за стола.
В начале каждого дня сотрудники всех Департаментов слушали гимн Первого Порядка (ритмичный, бодрящий военный марш), затем Верховный лидер в неизменном плаще с капюшоном, скрывающим лицо, желал всем очередного продуктивного дня, и сотрудники расходились по своим делам. Эта встреча называлась «Пятиминутка», потому что длилась ровно пять минут, и ни секундой больше.
После Пятиминутки Хакс вернулся к себе в кабинет. Он планировал изучить отчеты о случаях неповиновения среди штурмовиков — так называли членов регулярной армии, обучаемых по особой системе, которую разработал Брендол Хакс, его отец. В штурмовики набирали с детства, в первые годы Новой Империи из числа сирот и неблагополучных детей, позднее — из искусственно выращенных в репликаторах. Будущим штурмовикам ежедневно давали большие дозы Блокатора; также их активно тренировали в условиях, приближенных к боевым. Таким образом, к пятнадцати годам штурмовики вырастали в послушную и опасную боевую силу.
Однако планам Хакса — в очередной раз за утро! — было не суждено сбыться.
— С вами ожидает встречи ваш новый помощник, — сообщил Митака.
— Помощник? — недоуменно повторил Хакс. — Я не искал себе помощника. Очевидно, это какая-то ошибка.
— Его прислал Верховный лидер.
Голос Митаки звучал ровно, как будто ничего из ряда вон выходящего не произошло. Тем не менее, это было неприятной новостью: неужели Верховный лидер решил, что Хакс не справляется со своей работой самостоятельно?
— Вот как. Где же он?
— Ждет в вашем кабинете.
Хакс почувствовал, что его эмоции снова выходят из-под контроля; сердце забилось непростительно часто. Он испытывал дискомфорт, когда в его кабинет без разрешения заходили посторонние. Хакс непроизвольно вспомнил об утреннем происшествии с пуговицей: что, если эта ситуация была предвестником проблем куда более серьезных? Хакс незаметно прикусил губу с внутренней стороны: так он делал с детства, чтобы взять себя в руки.
Разумеется, никаким предвестником беды история с пуговицей не являлось. Суеверия были запрещены, как и все виды религий, и не следовало нарушать закон, пусть даже и мысленно. Прослушка и камеры наблюдения, видимые и скрытые, отслеживали каждое слово и движение, а Верховный лидер обладал исключительной проницательностью.
— Спасибо, Митака. Проследите, чтобы меня не беспокоили, пока я общаюсь с моим новым помощником.
— Да, сэр.
Всплеск эмоций схлынул. В помощнике по сути не было ничего опасного. Люди обычно слушались Хакса, и с новичком наверняка не будет проблем. У Верховного лидера имелись причины для такого назначения, отчитываться о которых перед нижестоящими он не был обязан.
— Добрый день, — проговорил Хакс, зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь.
— Здравствуйте, — отозвался помощник, не обернувшись.
В этот момент Хакс подумал, что с новичком все же будут сложности. Высокий, с прямой спиной, одетый, как и полагается, в черный форменный китель, он сидел в кресле для посетителей так, словно это было место начальника. Во всей его расслабленной позе читалась непоколебимая уверенность в себе.
Хакс неторопливо прошелся по кабинету, опустился в кресло напротив и внимательно посмотрел на помощника. Тот был темноволосым, широкоплечим и довольно юным, определенно моложе Хакса. Его лицо пересекал косой светло-розовый шрам, не до конца заживший. Хакс редко встречал людей с увечьями и оттого немного засмотрелся. Похоже, его интерес оказался достаточно очевидным: помощник перехватил его взгляд и пристально посмотрел в ответ.
— Ваше имя? — коротко спросил Хакс, не отводя глаза.
— Кайло Рен, — был ответ. — Бывший командир пятнадцатой роты, переведен в Департамент по надзору Верховным лидером.
Хаксу не понравилось услышанное: Рен говорил чуть больше, чем требовалось, явно навязывая свой ритм беседы. То, что он служил в окрестностях Застенья, также настораживало. Туда обычно направляли только штурмовиков и тех, кто был в том или ином смысле нестабильным. Интересно, что такого натворил этот Рен, если умудрился получить подобное распределение?
Он — или его семья.
— Кто ваши родители? — спросил Хакс. Обычно ответ на этот вопрос многое прояснял.
— Я их не знаю, — отозвался Рен. — Вырос в приюте. Изначально был записан в программу для подготовки штурмовиков, но, согласно проведенным тестам, мой интеллект оказался слишком высоким и оттого мне было позволено получить более расширенное образование.
Хакс кивнул. Очевидно, его родители были признаны неблагонадежными и устранены, или же они бежали в Застенье, бросив сына. Так поступали многие, особенно в первые годы после установления нового порядке, и это стало одной из причин для введения разрешений на брак. Теперь право на создание семьи и продолжение рода получали только самые достойные и благонадежные, а большинство детей — и будущих штурмовиков — выращивали в искусственных репликаторах и распределяли по приютам.
— Расскажите о вашем образовании и карьере, — продолжил Хакс.
— Закончил Военное училище и получил распределение на приграничные территории, — Рен говорил без запинки, словно специально подготовился и отрепетировал ответы на все вопросы. — Быстро продвинулся по службе. Несколько недель назад меня заметил Верховный лидер и сказал, что в Департаменте по надзору мои способности будут больше востребованы. Все это есть в моем резюме, оно должно было прийти к вам на почту.
Хакс прищурился: услышанное становилось любопытным. Верховный лидер редко выделял кого-то. Ходили слухи, что он ищет похожих на себя — людей или существ, одаренных обостренным чутьем и сверхъестественными способностями; но таковых не находилось. По крайней мере, Хакс о них не слышал.
— О каких способностях вы говорите? — спросил он.
— У меня есть дар, — все так же сухо ответил Рен. — Я чувствую преступников. Тех, кто совершил измену или готов ее совершить.
— Чувствуете? — Хакс поднял бровь. — Что это значит? Поясните.
— Я смотрю на человека и знаю, что у него на уме, — сказал Рен, не отводя взгляд. — Я могу сказать, верен ли он идеалам Первого Порядка или колеблется. Могу узнать шпиона. Отбросы из Застенья боялись показываться мне на глаза — они знали, что меня не обмануть.
От немигающего взгляда темно-карих глаз стало несколько неуютно. Разумеется, у Хакса не было никаких изменнических мыслей, ничего даже близко похожего, но в голове все равно пронеслось предательское: а вдруг. Вдруг Рен увидит в нем что-то, о чем даже сам Хакс пока не догадывается? Вдруг на самом деле в его душе постепенно разрастается предательская гниль, и приступы эмоций, которые так сложно подавить, неслучайны? Вдруг Верховный лидер решил проверить его таким образом?
Волевым решением Хакс запретил себе думать об этих вероятностях. Он давно уже не испытывал сомнений, и ничей взгляд, даже самый пристальный, не заставит его поддаться этому соблазну.
— Это все звучит очень любопытно, — проговорил Хакс. — Думаю, ваши способности и в самом деле пригодятся Департаменту. Близится Пятидесятилетие Новой Империи, и хотелось бы отметить его усердным трудом на благо нашей Родины.
— Соглашусь. — Рен кивнул. — Это значительная дата.
С этим заявлением нельзя было не согласиться. Полвека назад мир был в шаге от гибели: землетрясение спровоцировало крупнейшую в истории экологическую катастрофу, унесшую множество жизней. После нее почвы, воздух и вода были отравлены испарениями неизвестной природы. Территорий, пригодных для жизни, почти не осталось: Новая Империя состояла только лишь из Столицы и предместий, население Застенья также, судя по всему, было невелико, а дальше простирались пустоши, бесплодные и отравленные ядом. Там было не выжить.
Строго говоря, нигде было не выжить — до прихода Верховного лидера. Никто не знал, откуда именно он прилетел, — известно было только, что Верховный лидер прибыл из другого мира, из космоса. Его корабль, черный и величественный, возвышался в самом сердце Столицы по сей день. Считалось, что Верховный лидер живет внутри и оттуда наблюдает за жизнью Новой Империи. Ничто и никто не могло укрыться от его внимательного и вместе с тем заботливого взгляда.
Верховный лидер обладал знаниями и технологиями, недоступными людям. Терпеливо и твердо он обучал их, направлял и спасал. Он очистил воду и воздух, пусть только и на небольшом пятачке земли, он помог возвести Столицу и наладил промышленность, он основал Первый Порядок, создал систему Департаментов и издал свод законов.
Раз за разом Верховный лидер повторял, что для выживания необходимо быть едиными. Противоречия не важны, когда есть общая цель. Чтобы помочь людям преодолеть свою мелочную, склочную природу, Верховный лидер даровал им Блокатор, подавляющий эмоции. Этот препарат были обязаны принимать все, с самого детства. Будущим штурмовикам полагалась двойная доза.
Постепенно эмоции ушли даже из словарей, и люди стали жить мирно и дружно. Некоторые слабаки бежали в Застенье и организовали там нечто вроде сопротивления или революционной ячейки, но против отлаженной государственной машины им было не выстоять.
— Думаю, для начала вам будет интересно ознакомиться с документацией, — заметил Хакс, пристально глядя на Рена. — Спуститесь на третий уровень, в библиотеку, там вам выдадут датапад и коды доступа к архивам. Изучите методы нашей работы. Затем можете выехать на задержание с одной из оперативных групп и принять участие в допросах. Думаю, последнее наиболее актуально, учитывая ваши способности.
— Благодарю вас, — Рен кивнул. — Позволите вопрос?
— Пожалуйста, спрашивайте, — произнес Хакс не без странного внутреннего напряжения. Он не боялся содержания своих мыслей, он был честен перед собой, коллегами и Верховным лидером, но находиться в одной комнате с человеком, способным, пусть и чисто гипотетически, видеть насквозь, оказалось не слишком приятно.
— Вы сами участвуете в работе оперативных групп или занимаетесь исключительно координированием? — в голосе Рена не звучало особенного интереса или попытки задеть. Он просто уточнял.
— Время от времени участвую, — подтвердил Хакс. — Думаю, мы непременно поработаем вместе.
— Это было бы очень познавательно. С нетерпением жду. — Рен поднялся на ноги. — Пока займусь документацией.
— Отличное решение, — отозвался Хакс. — Удачи вам.
Что-то в движениях и манере речи Рена было странным. То ли он употреблял чуть больше Блокатора, чем было предписано правилами, то ли от природы оказался слишком восприимчивым к этому медикаменту. Его отсутствие эмоции выглядело будто бы неестественным, но Хакс решил не торопиться с выводами: возможно, поведение Рена — просто следствие усталости. Как ни крути, служба на границе с Застеньем была тяжелой.
День был насыщенным и прошел незаметно, как и всегда: Хакс ознакомился с резюме Рена (ничего принципиально нового в нем не обнаружилось), подписал приказ об усыплении группы неблагонадежных штурмовиков, одобрил план двух операций по задержанию потенциальных преступников (оба — ничем не примечательные одиночки-диссиденты, громких дел не выйдет), ознакомился с отчетами по задержаниям за прошлую неделю, сходил на короткий ланч, под вечер проверил Рена — тот сидел в библиотеке Департамента, погруженный в чтение. Когда за окнами стемнело, и Хакс уже собирался уходить, Митака принес ему письмо в красном конверте.
Такие посылал только Верховный лидер, причем крайне редко. Обычно он рассылал указания на датапад или выходил на контакт через видео-обращения. Письмо, написанное от руки и вложенное в красный конверт, было знаком особого доверия. Хакс получал такие всего несколько раз — перед назначением на свою нынешнюю должность и после казни троих опасных шпионов из Застенья. И вот, это случилось вновь.
Хакс ощутил неприятное покалывание под сердцем: несомненно, письмо было связано с Реном. Весь вопрос состоял в том, о чем хотел сообщить Верховный лидер. Оттягивать неизбежное не имело смысла, и Хакс вскрыл конверт.
«Приветствую тебя, Армитаж Хакс!
Надеюсь, ты не слишком оскорблен тем, что я прислал к тебе помощника. Дело не в том, что я недоволен тобой — твоя служба безупречна и не вызывает нареканий. Дело в Кайло Рене. Будет жаль, если он сгинет в Застенье без толку и пользы. Ты уже наверняка знаешь, что Кайло одарен удивительным чутьем. Думаю, в Департаменте по надзору он пригодится. Кайло очень хорош в допросах. Надеюсь, скоро тебе представится шанс лично убедиться в моих словах.
И еще кое-что, Армитаж: Кайло Рен крайне ценен тем, что не похож на обывателей. Мне не хочется, чтобы он попал под влияние не тех людей. Такое, как тебе известно, часто случается на пограничных территориях. Поэтому я направил его в твой Департамент. В нем он будет в безопасности и раскроет свой потенциал.
Поздравляю тебя с наступающим юбилеем Новой Империи и надеюсь на годы плодотворной совместной работы.
Верховный лидер».
Хакс дважды перечитал письмо и сделал несколько важных наблюдений. Первое — Верховный лидер ждал от него свершений и раскрытых дел. Второе — Рен нуждался в контроле. Это не было сказано прямо, но читалось между строк: Рен был нестабилен и следовало удерживать его в рамках, попутно используя на благо организации. Что ж, это было не так сложно. Хакс аккуратно сложил письмо и спрятал его во внутренний карман кителя: дома он сложит его рядом с остальными, на долгую и добрую память. Сказать по правде, к способностям Рена — вернее, к их мощи — Хакс относился недоверчиво, как и ко всему, в чем не имел возможности убедиться лично.
По обыкновению Хакс покинул Департамент одним из последних. Выйдя на улицу, он увидел знакомую фигуру: Рен шел немного впереди, направляясь к вокзалу. Можно было, наверное, окликнуть его и поехать вместе, но Хакс решил, что это будет лишним и не вписывающимся в рабочий регламент. Близкие личные контакты в виде дружбы или приятельства порицались не так сильно, как любовь романтического плана, но также были под запретом.
Эмоции вредили — и неважно, что явилось их источником. С этим утверждением Хакс был совершенно согласен.
***
Поужинав овощным салатом и приняв повышенную дозу Блокатора, Хакс включил телевизионный экран на стене и не без интереса посмотрел очередную серию документального фильма о подготовке штурмовиков. В этом эпизоде подростки проходили симуляцию сражения в условиях горной местности.
Дождавшись ежевечернего обращения от Верховного лидера и пожелания спокойной ночи без снов, Хакс лег в постель. Узкая и жесткая, она идеально подходила для глубокого и спокойного ночного отдыха. В их жилом комплексе у всех были такие.
На самой границе сна и яви Хакс вдруг задумался о том, в каком из жилых комплексом поселился Рен. Разумеется, это было совсем не его делом, но забавно было бы оказаться соседями. У Хакса имелся доступ к камерам наблюдений в их здании и еще в нескольких, и при желании, запасшись терпением, Рена можно было вычислить.
Но, безусловно, Хакс не станет этим заниматься. Подобное глупое поведение вызовет слишком много вопросов.
Уже засыпая, Хакс подумал, есть ли в его доме места — хотя бы одно — где нет ни прослушки, ни камер. Мысль была странная, опасная и как будто чужая. Сквозь сон Хакс малодушно порадовался тому, что Верховный лидер не умеет забираться в голову на расстоянии.
- 2 -
СОПРОТИВЛЕНИЕ ЗА СТЕНОЙ — ВАШИ ВРАГИ, — гласил красочный плакат. На нем были изображены неряшливые мужчина и женщина с грубыми лицами, стоящие над мертвыми штурмовиками.
СОПРОТИВЛЕНЦЫ ВОРУЮТ НАШИ РЕСУРСЫ. ОНИ НЕ СПОСОБНЫ К ТРУДУ. ОНИ ЛЕНИВЫ. НЕ ВЕРЬТЕ СОПРОТИВЛЕНЦАМ, — на этом плакате был только текст, но, написанный алыми буквами на черном, он производил сильное впечатление.
Хакс удовлетворенно кивнул головой и поспешил на поезд — до отправления оставалось три минуты и сорок одна секунда. Сегодня он хотел прийти с запасом, на час раньше, чтобы не пропустить Пятиминутку. В камере на самом нижнем уровне их с Реном ждал подозреваемый — шпион-распространитель листовок из Застенья, задержанный вчера при попытке побега с территории Новой Империи.
Успех задержания практически целиком принадлежал Рену: он хорошо знал приграничные территории и сумел переориентировать оперативную группу, взявшую ложный след.
— Я чувствую их и знаю все места, где они прячутся, — ровно отрапортовал Рен после задержания. — Все тайники и приемы, с помощью которых они заметают следы. Это было несложно.
Хакс кивнул.
— Поздравляю вас с успешной операцией, — сказал он, чувствуя странное, не вполне логичное недовольство.
Безусловно, быстрый — он и недели в Департаменте не провел! — успех Рена бросал тень на работу Хакса и его людей: без Рена они бы упустили шпиона. Но, с другой стороны, торжество Первого Порядка и Верховного лидера было единственным, что имело значение. Личные амбиции не шли ни в какое сравнение с общим благом, и Хакс ни на секунду не забывал об этом. К тому же, если бы он отправился на эту операцию лично, отложив все дела, помощь Рена могла и не потребоваться.
Впрочем, втайне Хакс знал, что ориентируется на приграничных территориях куда хуже Рена, прослужившего там несколько лет.
В поездах на стенах также висели новые плакаты, призывающие остерегаться сопротивленцев из Застенья. Они появились сегодня ночью, по инициативе Хакса. Это стало ответом на листовки — смятые грязно-желтые клочки бумаги, на которых была накорябана отвратительная ложь. Хакс сам не знал, отчего запомнил ее так хорошо.
ВЕРХОВНЫЙ ЛИДЕР ОБМАНЫВАЕТ ВАС.
ЕГО ИМПЕРИЯ ПОСТРОЕНА НА ВАШЕЙ КРОВИ.
ВЕЛИКАЯ КАТАСТРОФА — ДЕЛО ЕГО РУК.
ВЕРЬТЕ СВОИМ ГЛАЗАМ! НЕ ПЕЙТЕ БЛОКАТОР! СПАСАЙТЕСЬ!
ВСТУПАЙТЕ В СОПРОТИВЛЕНИЕ ЗА СТЕНОЙ!
ЕГО ИМПЕРИЯ ПОСТРОЕНА НА ВАШЕЙ КРОВИ.
ВЕЛИКАЯ КАТАСТРОФА — ДЕЛО ЕГО РУК.
ВЕРЬТЕ СВОИМ ГЛАЗАМ! НЕ ПЕЙТЕ БЛОКАТОР! СПАСАЙТЕСЬ!
ВСТУПАЙТЕ В СОПРОТИВЛЕНИЕ ЗА СТЕНОЙ!
Разумеется, Хакс не поверил ни одному слову, однако он понимал: найдутся те, кто поверит. Сопротивленца, распространявшего листовки, следовало задержать, и поскорее.
— Необязательно именно этого, — отметил Кайло перед операцией, точно прочитав невысказанные мысли Хакса. — Подойдет любой.
Однако, судя по всему, им повезло поймать нужного человека. При аресте у шпиона по имени По Дэмерон была обнаружена пачка листовок, и свою вину он отрицать не пытался. Допрос Хакс решил отложить: ночь, проведенная в холодной камере, под сопровождение запущенного по кругу гимна Первого Порядка, должна была сделать шпиона сговорчивее. Свою вину тот уже признал, но оставалась вероятность, что у него имелись некие полезные для Верховного лидера сведения.
Когда Хакс спустился на подземный уровень Департамента, где содержали заключенных, Рен уже был на месте. Это снова вызвало легкий укол недовольства: обычно Хакс был тем, кто неизменно приходит первым. Хорошо еще, что подземный уровень был единственным, где камеры работали с перебоями, а прослушка не функционировала вовсе, и никто, включая Верховного лидера, не узнал об этой оплошности.
— Доброе утро, — поприветствовал Рен. — Приступим?
В его голосе слышалось нечто похожее на нетерпение.
— Доброе утро, — Хакс кивнул. — Прежде, чем мы приступим, мне хотелось бы прояснить несколько моментов. Вы ознакомились с методикой проведения допросов?
— Да, ознакомился, — ответил Рен. Он как будто хотел сказать еще что-то, но сдержался.
— Отлично, — продолжил Хакс. — Вопросы буду задавать я, ваша цель — подтвердить правдивость ответов. Не думаю, что это займет много времени. Вам все понятно?
— У меня есть конструктивное предложение, — произнес Рен после короткого молчания.
Увеличенная доза Блокатора эффективно подавляла эмоции, но все равно Хакс почувствовал, как понемногу теряет над собой контроль. Рен и его абсолютная уверенность в собственной незаменимости и праве давать советы гораздо более опытному сотруднику выводили из равновесия.
— Я могу провести этот допрос один, — как ни в чем не бывало продолжил Рен. — Мне не нужны вопросы, чтобы узнать содержимое мыслей шпиона. Я могу просто забраться в его голову и прочитать. Так выйдет быстрее и эффективнее.
— Вы когда-нибудь делали это? — спросил Хакс, чувствуя, что его сердце колотится все быстрее.
— Что именно?
— Залезали в голову, — процедил Хакс. — Никогда не слышал о том, чтобы кто-то, кроме Верховного лидера, обладал подобным даром.
Рен замялся. Кажется, сам того не зная, Хакс попал в цель.
— Как я и предполагал, вы излишне самонадеянны, — ровно сказал он. — Ваше предложение отклоняется. Шпион слишком ценен, я не позволю вам повредить его разум.
Рен ничего не ответил, только шумно выдохнул.
«Слишком эмоционален, — подумал Хакс. — Особенно учитывая его обычное спокойствие».
Чутье подсказывало, что с Реном происходит нечто ненормальное, однако времени разбираться с этим не было.
— Пойдемте в камеру, — скомандовал Хакс и набрал код доступа на двери. — Закончим с этим и перейдем к другим делам. На Пятиминутку нельзя опаздывать.
***
Шпион сидел на полу, забившись в угол, и дрожал. Ночь в камере определенно не прошла для него даром: вчера шпион держался куда как увереннее, даже улыбался и пытался шутить. Хакс слышал, что в Застенье нет никаких ограничений на улыбки и смех, и люди имеют наглость скалиться безо всякого к тому повода. Судя по шпиону, это было правдой. Похоже, уровень беззакония в Застенье превосходил все возможные пределы.
— Имя? — спросил Хакс, подойдя ближе и несильно толкнув шпиона мыском сапога.
— Я уже говорил, — отозвался тот негромко. — Неужели за ночь вы умудрились потерять мое личное дело?
Его голос звучал вызывающе, и Хакс с трудом удержался, чтобы не ударить сильнее. Согласно закону о неагрессии, на любое применение физической силы следовало получать особый ордер. Сотрудники Департамента по надзору имели право на безлимитные ордеры, но Хакс умеренно не злоупотреблял этой поблажкой.
«Агрессия — один из признаков повышенного эмоционального фона», — гласил закон. Поэтому обычно в ходе допросов Хакс использовал пыточных дроидов. На этот раз, однако, он решил обойтись без привычных методов: кто знает, как способности Рена влияют на технику.
— Имя, — повторил Хакс.
Шпион мотнул головой и ничего не ответил.
Вопреки протоколу, Рен выступил вперед.
— Позвольте мне. Я знаю, как сделать его сговорчивее.
Хакс не успел возразить: Рен резко вскинул вверх правую руку и стиснул ее в кулак. Шпион с громким стоном повалился на бок; его тело тряслось, будто по нему пустили электрический ток.
— Теперь он будет говорить, — сухо сказал Рен. — Продолжайте.
Хакс медленно сглотнул. Он присутствовал на казнях, которыми руководил Верховный лидер, и наблюдал, как одним взмахом руки тот забирал десятки жизней. Однако и он и подумать не мог, что Рен — сирота, получивший достойное образование из милости — способен на нечто подобное. По сути своей сделанное им было прямым нарушение закона о неагрессии, но Хакс вспомнил об этом не сразу. Как и о том, что своим дерзким поступком Рен подставил под сомнение его авторитет и унизил.
— Назовите свое имя, — проговорил Хакс, чувствуя — он вспомнил это слово, хотя прежде казалось, будто даже не знал его никогда — ослепительную злость.
— По Дэмерон, — шпион поднял голову; из его носа обильно текла кровь.
— Вы признаете, что распространяли листовки возмутительного содержания?
Шпион слабо кивнул.
— Да, признаю. Я распространял листовки.
— Какую должность вы занимаете в иерархии Застенья? — на этот вопрос редко отвечали честно с первого раза.
— Я занимаюсь продовольствием, — отозвался шпион. — Возглавляю группу, ответственную за поставки. В Застенье плохая земля, почти все отравлено, и мы вынуждены добывать продукты извне. С листовками… Это первый раз, я вызвался добровольцем, все равно ведь терять нечего.
— Проще говоря, обычно вы всего лишь крадете ресурсы у Новой Империи, — подытожил Хакс. Не то чтобы сопротивленцы из Застенья представляли серьезную угрозу в этом отношении: похитить действительно большой объем продовольствия они не могли чисто технически, граница охранялась, пусть, увы, и не всегда надежно.
Вместе с тем Хакс все сильнее подозревал, что шпион чего-то недоговаривает. Тот не был похож на обыкновенного вора, случайно увлекшегося пропагандой.
Рен подтвердил эти подозрения.
— Он лжет. Я чувствую это, — произнес он, снова выступив вперед.
Подойдя к шпиону почти вплотную, Рен опустился на колени и уже знакомым образом вскинул руку вверх.
— Кто ты такой? — спросил он. — Покажи мне.
Тело шпиона, сведенное судорогой, затряслось. Рен закрыл глаза, а потом резко распахнул их и отпрянул. На его лице отобразилась сложная безымянная эмоция. Хакс отдал бы многое за возможность спросить, что же тот увидел, но сейчас был неподходящий момент.
— Показать тебе? — повторил шпион хрипло. — Да ты и сам все знаешь, приятель. Ты видел. У нас в Застенье есть те, кого Верховный лидер боится больше всего на свете. И их становится все больше. А у него… У него есть только ты, правда? Только ты один. Застенье не сдается.
Вместо ответа Рен размахнулся и ударил его кулаком в лицо. Хакс не верил своим глазам: происходящее было очевидным и вопиющим нарушением закона о неагрессии, и человек, принимающий Блокатор, попросту не мог пойти на такое. Шпион упал на бок, но это только раззадорило Рена: он навалился сверху и начал избивать шпиона грубо, безо всякой системы, полностью растворившись в своих эмоциях.
— Прекратите! — приказал Хакс, но Рен, разумеется, его не услышал.
Шпион совсем не сопротивлялся, и стало ясно: Рен забьет его до смерти, и это преступление станет пятном на репутации всего Департамента по надзору. Никаких директив для подобных случаев не имелось, и Хакс решил действовать так, как подсказывает чутье. Когда Рен замахнулся для очередного удара, он подошел ближе, опустился рядом, перехватил его широкое запястье и крепко стиснул.
— Не смейте, — выдохнул Хакс. — Прекратите это безобразие.
Он запоздало осознал, что физически Рен гораздо сильнее и может без труда вырваться из захвата. Однако тот даже не пошевелился, как будто прикосновение непостижимым образом подчинило его.
«Прикосновение», — мысленно повторил Хакс и вдруг понял еще кое-что.
Он не помнил, когда в последний раз дотрагивался до человека вот так, без разрешения. Прикосновения были строго лимитированы и формализованы: коллегам было допустимо пожать друг другу руки, поздравляя с повышением, не более. Неформальные прикосновения были под запретом.
Хакс носил перчатки, и форменный китель Рена был довольно плотным, однако даже через ткань было слышно биение пульса, бешеное и прерывистое. Это ощущение заставило оцепенеть. Хакс не знал, отчего не разжимает пальцы, отчего слушает этот дикий ритм. Судя по выражению лица, Рен испытывал нечто сходное. Его темные глаза блестели. Отчего-то Хакс был уверен, что у тех, кто регулярно принимает Блокатор, глаза определенно не могут так блестеть.
— Осторожнее, Рен, — с трудом проговорил Хакс, сглотнув. — Я знаю, на приграничных территориях вы не привыкли сдерживать свою агрессию, но здесь, в Департаменте, подобное поведение совершенно неприемлемо. Еще один такой случай, и мне придется вынести вам предупреждение.
Рен резко дернул рукой и, наконец, вывернулся из захвата.
— Беспокойтесь лучше о себе, Хакс, О том, что происходит в вашей голове.
Он поднялся на ноги и ушел, не прощаясь. Хакс так и не успел спросить, что тот увидел в голове у шпиона, который, судя по слабому дыханию, все же сумел выжить. Замечание о содержимом его собственной головы явно было пустой угрозой; по крайней мере, думать так было безопаснее всего.
Встав на ноги и пригладив растрепавшиеся волосы, Хакс вызвал дроида, чтобы тот оказал медицинскую помощь шпиону. Казнь была назначена на день празднования Юбилея, до этого момента следовало сохранить его целым и невредимым. К тому же неизвестно, что сумел узнать Рен; возможно, потребуются еще допросы.
Хакс поднялся в свой кабинет, чтобы уточнить список заданий на сегодня, затем посетил Пятиминутку (Рен стоял в углу и по-прежнему выглядел слишком взбудораженным), после чего приступил к редактированию списка потенциально неблагонадежных граждан. Но, вопреки обыкновению, полностью сосредоточиться на делах не получалось. Согласно закону, по итогам утреннего происшествия на Рена следовало донести: он непростительно сорвался и, возможно, не принимал прописанную дозу Блокатора. Однако Верховный лидер доверил Хаксу присматривать за Реном, и донос вполне мог трактоваться как доказательство того, что он не справился с приказом. В свете всех недавних ошибок нельзя было допустить еще одну.
***
Рен заглянул под вечер.
— Я подготовил отчет и выслал его на вашу почту, — сказал он ровно, и тон его голоса нисколько не напоминал о случившемся срыве. — К сожалению, этот шпион в основном занимался поставками продовольствия. Ничего ценного мне узнать не удалось.
— Вы же сказали, что он лжет. — Хакс посмотрел на него недоуменно. На миг показалось, что его рассудок помутился, и все произошедшее с утро было галлюцинацией.
— Я ошибся, — признался Рен, глядя в глаза. — Шпион амбициозен и пытался пробиться в верхушку Застенья, но у него не вышло. То, что он сказал вслух, было враньем: сопротивленцам нечего противопоставить Верховному лидеру. Это была бесстыдная ложь, на которую я отреагировал исключительно непрофессионально. За это я приношу вам свои извинения. В отчете я позволил себе не упоминать этот момент. Также приношу свои извинения за то, что обвинил вас в неподобающих мыслях.
— Извинения приняты, — отозвался Хакс.
Поведение Рена становилось все более и более непонятным. Хакс чувствовал, что тот не говорит всей правды, но не мог понять причин. Рен не доверяет ему лично? Рен следует приказам Верховного лидера, о которых Хаксу неизвестно? Рен не принимает Блокатор? Рен тайно поддерживает сопротивленцев? Вариантов было много, и ни для одного из них не имелось достаточного количества доказательств. С доносом, пожалуй, и в самом деле следовало повременить. Хакс решил, что пока ограничится пристальным наблюдением.
— Можете идти, — бросил он, открыв почту. — Я перешлю ваш отчет Верховному лидеру.
— Не трудитесь, я уже это сделал. Хорошего вечера.
Рен ушел, снова оставив последнее слово за собой. Хакс ощутил новый приступ злости: выходит, Рен и Верховный лидер общались куда ближе, чем казалось. Значит, и замечание о содержимом головы Хакса могло быть не блефом, а откровенным предупреждением. На миг он пожалел, что не заподозрил Рена в неприеме Блокатора вслух: подобное считалось оскорблением и было отличным способом задеть в ответ.
О том, почему ему так сильно хочется задеть Рена, Хакс постарался не думать — как, впрочем, и о биении его пульса.
***
На вечер у Хакса был запланирован семейный ужин с отцом и матерью. Такие ужины они устраивали раз в месяц, как и полагается взрослым детям и родителям согласно букве закона. Проходили они по неизменной схеме. За едой вышедший на пенсию отец расспрашивал Хакса о служебных делах, а тот делился новостями, не имевшими статуса секретности. Мать молча слушала, а затем говорила, как сильно они с отцом гордятся Хаксом. После десерта они прощались, вполне довольные друг другом.
На этот раз все прошло ровно так же, — за тем лишь исключением, что во время перемены блюд Хакс вдруг осознал, что не может забыть о том, как коснулся Рена, как услышал его частный пульс. Это смутило, в особенности тем, что эмоция, которую вызывали эти мысли, была скорее приятной, чем нет. По-настоящему следовало бы беспокоиться о том, что скрывает Рен, но мысли упрямо возвращались к несанкционированному, запретному прикосновению.
К счастью, никто из присутствующих за столом не заметил рассеянности Хакса — или же умело сделал вид, что не заметил.
- 3 -
Шпион Дэмерон пришел в себя на следующий день, и Хакс снова допросил его, теперь уже без свидетелей. Рен наверняка знал о новом допросе, однако вмешаться даже не попытался. Этот факт беспричинно тревожил; Хакс предпочел списать собственное волнение на приближающийся Юбилей. Как и всегда, ему хотелось, чтобы празднование прошло идеально.
Ничего нового из шпиона вытянуть не удалось: тот все твердил, что ничем, кроме воровства продовольствия, по-настоящему не занимался, и в раздачу листовок ввязался по случайности. Сказанное Рену он назвал дурацкой шуткой и глупой выдумкой. После нескольких разрядов электрического тока шпион согласился нарисовать примерную карту Застенья, которая в целом совпала с теми картами, что изображали другие пойманные шпионы.
— О точном времени казни вам сообщат за сутки, — подытожил Хакс, поняв, что никаких ценных сведений больше не получит.
Шпион кивнул, совершенно — вернее сказать, подозрительно — равнодушный к своей судьбе.
Впрочем, последнее время Хаксу казались подозрительными те вещи, которые обычно не беспокоили — например, странное затишье, наступившее как раз после ареста шпиона Дэмерона. Диссиденты и прочая преступная шваль будто бы затаились в преддверии Юбилея, опасаясь арестов, или же, напротив, готовили нечто более крупное и опасное.
Все чаще Хакс против воли задумывался о том, отчего могущественная Новая Империя до сих пор не подчинила слабое, загнивающее Застенье, не обладающее ни ресурсами, ни вооружением. Он знал, что подобные мысли, как и любые сомнения, неправильны по своей сути, а вера в теории заговора и мистификации — признак недалекого ума, но отучиться подмечать ничего не значащие несоответствия и случайности никак не мог. Безусловно, против Новой Империи играло географическое положение: сразу за Cтеной начиналась гористая местность, в которой было легко спрятаться и затеряться. Также под Cтеной имелись подземные ходы, которые не всегда получалось вовремя обнаружить и заделать, да и ресурсов для охраны полудикой, не до конца восстановившейся после Великой Катастрофы территории не хватало. Поговаривали, что около Застенье даже обученные и хорошо подготовленные штурмовики нередко теряли рассудок. Приграничные территории все еще были отравлены, и Верховный лидер, очевидно, пока не знал, как исправить это.
То, что Верховный лидер, всесильный и мудрый, мог чего-то не знать, не укладывалось в голове, и оттого Хакс неизменно старался поменьше об этом думать. У Верховного лидера были причины медлить и не начинать маленькую победоносную войну против Застенья даже при наличии технологических ресурсов и преданной армии. Возможно, он и в самом деле опасался чего-то, о чем Хакс не знал.
Возможно, шпион не соврал, и в Застенье на самом деле имелось много таких, как Рен — опасных, обладающих даром взламывать чужой разум.
Возможно, те, кто живет в Застенье, были сильнее Рена и даже самого Верховного лидера.
На мысли о том, что Верховный лидер мог оказаться не таким могущественным, как хотелось верить, Хакс привычно обрывал себя. Однако теперь, после того, как во время первого допроса шпион озвучил его тайные опасения, заткнуть внутренний голос с прежней легкостью не удавалось.
Чтобы отвлечься, Хакс решил сосредоточить все внимание на Проверке. В этом году собственные результаты вызывали у него некоторую тревогу — вполне обоснованную, если принять во внимание многочисленные эмоциональные почти-срывы. Возможно, дело было в усталости: Хакс не помнил, когда в последний раз брал выходной на целый день. Но едва ли Верховный лидер сочтет подобное достойным оправданием.
Ежегодная Обязательная Проверка по традиции проходила за пять дней до Дня основания Новой Империи. Она выявляла нарушения эмоционального фона; те, чей эмоциональный фон превышал установленную норму, помещались в стационар и проходили лечение. Если лечение не давало результата в течение месяца, больного усыпляли. Это была быстрая и милосердная смерть, Верховный лидер предпочитал избегать лишней жестокости и публично казнил только осознанных диссидентов и шпионов.
Обычно эмоциональный фон был нарушен у тех, кто пренебрегал регулярным приемом Блокатора, но иногда сбои происходили безо всякой логичной причины. По всей видимости, организм некоторых людей отторгал Блокатор, что проявлялось в эмоциональных срывах.
За два дня до сдачи крови Хакс начал принимать по шесть таблеток Блокатора в день, исключительно из желания подстраховаться. Передозировка также могла отразиться на результатах, но подобное было куда лучше, чем превышение нормы. Если верить анализам, что Хакс сдавал по собственной инициативе, показатели были в пределах нормы, однако тщательная официальная проверка могла принести неприятный сюрприз.
Но едва ли не больше собственных результатов Хакса интересовали показатели Рена, с которым они почти не пересекались в последние дни. Из-за внезапного затишья у них появилось свободное время; Рен решил потратить его на ознакомление с архивами и не вылезал из библиотеки. Несколько раз Хакс раздумывал, не предложить ли свою помощью на правах более опытного коллеги, но потом некстати вспоминал о прикосновении, коротком, запретном и ничего не значащем, и не решался подойти, как будто бы опасаясь повторения этого эпизода. Страх, разумеется, был уродливым атавизмом, и Блокатор подавлял его до известных пределов, но искоренить его окончательного пока что не представлялось возможным. Рен, судя по всему, испытывал нечто сходное и оттого почти не появлялся на верхних уровнях Департамента.
В день Проверки Хакс увидел Рена в соседней очереди к медицинским дроидам. Они кивнули друг другу и одновременно отвели взгляд, однако Хакс успел отметить, что Рен выглядит нездорово бледным и осунувшимся. Что, если он и в самом деле не принимал Блокатор так, как предписано? Может ли в принципе человек с его способностями принимать этот препарат? Насколько хорошо Верховный лидер осведомлен об эмоциональных трудностях Рена? Хакс не понимал, отчего его так сильно беспокоят эти вопросы.
Результаты Проверки пришли через несколько часов. Просматривая списки, Хакс вскользь отметил, что у него дрожат руки. Прежде такого не случалось. Впрочем, страх оказался напрасным: результат оказался в пределах нормы, даже не на самой нижней грани. Очевидно, увеличенные дозы Блокатора все же подействовали.
У Рена, как ни удивительно, все также было в порядке.
«Можно ли подделать результаты, используя этот его дар?» — вскользь подумал Хакс.
Пожалуй, такая вероятность существовала, но доказательств этой теории не имелось. Подозрения же не являлись достаточным обоснованием для подобных серьезных обвинений.
Результаты прочих сотрудников также не удивили: в Департаменте по надзору эмоциональный фон всех сотрудников не превышал норму. В других Департаментах ситуация была иной, и больных хватало. Нахмурившись, Хакс посмотрел на знакомое имя: результаты Фазмы, главы Департамента по подготовке штурмовиков, держались на самом нижнем пределе нормы. Формально проверку она прошла, однако подобные пограничные цифры едва ли были допустимы для главы Департамента — и для его невесты.
Хакс побарабанил пальцами по столу. Брак с Фазмой был делом давно решенным. Регистрацию назначили на начало следующего года, когда у них обоих намечался короткий отпуск. В данный момент Фазма вот уже два месяца находилась на границе с Застеньем: ей казалось важным лично проконтролировать степень готовности штурмовиков в полевых условиях. Возможно, этот фактор повлиял на результат Проверки. Близость к Застенью меняла людей, это ни для кого не было секретом.
Хакс закрыл вкладку с результатами Проверки. Он испытывал недовольство, как и всегда, когда что-то шло не по плану: их совместимость считалась достаточно высокой — восемьдесят пять процентов, они оба были благонадежны и здоровы, и брак обещал стать успешным, совсем как у отца с матерью. Сам факт разрешения на брак был огромной честью. Возможно, Фазме позволят сделать новую проверку по возвращении из командировки, и тогда результат окажется чище...
Как будто в ответ на эти мысли на экране монитора всплыла отметка о принятом сообщении от Фазмы. «Здравствуйте, Армитаж, — прочел Хакс. — Надеюсь, у вас все в порядке. Поздравляю вас с успешным прохождением Проверки. Надеюсь, вас не разочаровал мой результат. На всякий случай добавлю, что для тех, кто служит в пределах Застенья, граница нормы была понижена. Разумеется, я пройду проверку снова, как только вернусь в Столицу. Думаю, это случится зимой. До скорой встречи. Фазма».
Внутри словно бы что-то разжалось. Ситуация снова стала знакомой и понятной: да, Застенье меняло людей, однако беспокоиться было не о чем. Подумав, Хакс написал короткий ответ.
«Здравствуйте, Фазма. Благодарю за письмо. Полностью понимаю вашу ситуацию и жду возвращения. Успешной вам службы! Хакс».
В дверь отрывисто постучали.
— Войдите, — отозвался Хакс, свернув окно мессенджера.
На пороге стоял Митака, за его спиной возвышался Рен.
— К вам посетитель.
— Спасибо, Митака, я вижу. Пусть проходит.
Хакс внимательно посмотрел на Рена: тот все еще выглядел слишком бледным.
— У вас ко мне какое-то дело, так? — спросил Хакс, когда Митака закрыл дверь.
Не дожидаясь разрешения, Рен опустился в кресло для посетителей.
— Да, дело. И довольно срочное.
Неожиданно он пристально посмотрел Хаксу в глаза и спросил изменившимся, незнакомым тоном:
— У вас что-то случилось?
— С чего вы взяли? — ответил тот грубее, чем следовало бы.
— Просто вижу. — Рен упрямо, точно издеваясь, не отводил взгляд.
Хакс в очередной раз отметил, какие у того живые и, пожалуй, красивые глаза. Категории красоты и некрасоты считались пережитком прошлого — теперь на замену им пришли такие понятия, как опрятность и неопрятность. Но отчего-то казалось, что именно такие глаза, как у Рена, когда-то назывались красивыми.
— У моей невесты пограничный результат Проверки, — ответил Хакс, хотя совершенно не собирался делиться настолько личным. — После возвращения из командировки ей понадобится еще один анализ. В этом нет ничего необычного, такое случается.
— Невесты? — Кайло нахмурился. — Не знал, что у вас есть невеста.
— Да, нам уже выдали разрешение на заключение брака. — Хакс кивнул. — Регистрация будет в следующем году, я полагаю.
Обычно, упоминая о Фазме, Хакс испытывал гордость: далеко не всем выпадала честь заключить брак, разрешение было наградой за исключительную благонадежность. Однако сейчас в собственных словах ему почудилось нечто неправильное, нечестное.
— Что случилось бы, если бы вашу невесту на самом деле уличили в неприеме Блокатора? — вдруг спросил Кайло, по-прежнему глядя в глаза.
— Зависит от того, как давно она не принимает его и насколько серьезны последствия, — отозвался Хакс, сам не понимая, как позволил вовлечь себя в этот нелепый диалог. — Для начала ее отстранили бы от службы и направили бы на лечение. Если бы лечение не принесло результатов, то ее пришлось бы усыпить. Думаю, вам знакома эта процедура, она достаточно стандартна. Разумеется, в таком случае о браке с этой женщиной не было бы речи.
— И вы бы позволили это? — Кайло склонил голову вбок. — Позволили бы усыпить ее?
Хакс посмотрел на него недоуменно: на миг показалось, будто перед ним пришелец из другого мира, который понятия не имеет, как устроена их жизнь. В Застенье, если верить слухам, активно практиковали нелегитимные связи и браки без разрешения. В Новой Империи подобное справедливо считалось безнравственным. Хотя не исключено, что на приграничных территориях нравы были более вольными.
— Моя невеста, — Хакс нарочно избегал упоминать имя, — хороший сотрудник и человек, совместимый со мной. Но это никак не повлияло бы на мое отношение к ее усыплению, если бы она решила совершить преступление и не принимать Блокатор. Лучше вернемся к вашему визиту, Рен. Вы хотели поговорить со мной, я верно вас понял?
— Да, — тот наконец отвел глаза, и дышать стало легче. — У меня есть информация для вас. В Сети скоро всплывет довольно опасная книга из Застенья. Если коротко, ее автор переворачивает с ног на голову известные исторические факты и возлагает вину за Великую Катастрофу на Верховного лидера, причем делает это достаточно убедительно.
Рен замолчал, явно ожидая реакции. Хакс покрепче стиснул зубы, пытаясь подавить волну мучительной злости. Почему он узнает такую информацию из чужих рук? И из чьих! Из рук человека, который едва устроился в Департамент.
— Это невозможно, — отрезал Хакс. — Сеть закрыта, информацию в нее могут загружать только проверенные лица.
— Во всякой защите есть слабое место. Я служил на границе с Застеньем и знаю, о чем говорю, — У Рена было такое лицо, будто ему чем-то нравилась мысль о невозможности полной безопасности. — Не думаю, что вы успеете принять превентивные меры. Просто удалите книгу, когда она всплывет. Так выйдет быстрее.
От самоуверенного тона перед глазами потемнело.
«Я злюсь на него, — осознал Хакс, точно наблюдая за собой со стороны. — Я очень сильно злюсь на него, я ни на кого прежде так не злился».
— Кто дал вам эту информацию? — сухо спросил он, стиснув ладони в замок, чтобы те не так дрожали.
Рен ответил не сразу. Смотреть в глаза он больше не пытался.
— Я это увидел, — произнес Рен после молчания. — Это… Это как видение. Они всегда сбываются.
Хакс не испытывал ни малейшего желания верить в видения, однако он уже успел оценить Рена в деле и имел представление о его способностях. Не исключено, что он и в самом деле испытывал подобные озарения.
— Видение, значит, — повторил Хакс.
— Да, — Рен коротко кивнул.
— Верховный лидер знает? — спросил Хакс, будучи совершенно уверенным в положительном ответе.
Однако Рен вскинул голову, снова посмотрел на него своими темными глазами и бросил короткое:
— Нет.
— Почему? — уточнил Хакс, не вполне веря собственным ушам.
В глазах Рена мелькнуло выражение, описать которое с помощью известных Хаксу слов было невозможно. Это было похоже на искру некой мысли, опасной и ценной одновременно.
— Я не хочу ему говорить.
Хакс не знал, как на такое реагировать. Нежелание сообщать информацию Верховному лидеру было тяжким преступление, и Рен не мог этого не понимать. Выходит, он осознанно провоцировал или же проверял Хакса.
— Я ведь могу донести на вас. Более того, в этом кабинете есть камеры наблюдения и прослушка, и Верховный лидер может наблюдать за нами прямо сейчас, — Хакс поднялся со своего места и подошел ближе, нависая над Реном. Это был испытанный метод психологического подавления, и на арестованных он обычно действовал.
Но не на Рена.
— Можете, — ровно подтвердил он. — Но вы не станете. У вас нет доказательств моей вины. Я слишком ценен для Верховного лидера, и вам это известно. Такой донос — слишком рискованный шаг, а вы не любите риск. А прослушка… Иногда техника выходит из строя в удачный момент.
Впервые за долгие годы работы Хакс не нашелся с ответом. Осознание, что Рен не принимает Блокатор, становилось все ярче и острее. Проверка обладала точностью, однако в случае с людьми, одаренными необычными способностями, даже самая совершенная система могла сбоить.
— Я люблю порядок, — проговорил Хакс, оперевшись на край стола. — И если вы будете нарушать его, то ничье заступничество вам не поможет. Верховный лидер так же, как и я, не любит хаос.
Он не вполне верил в собственные слова, однако пытался звучать убедительно.
— Уверяю вас, я тоже ценю порядок, — отозвался Рен. — И я поделился с вами данными, которые помогут его сохранить. Верховный лидер будет доволен, когда узнает о той угрозе, что мы ликвидировали. Пока же незачем беспокоить его, согласитесь.
Хакс не был согласен, однако втягивать себя в ненужный спор не хотел.
— Спасибо за информацию, — поблагодарил он. — Если книга все же всплывет в Сети, то будет немедленно уничтожена. Хорошего вам вечера.
— И вам хорошего вечера.
Рен молча поднялся на ноги и пошел к двери. Уже стоя на пороге, он обернулся и сказал вдруг:
— Всплывет, в этом не сомневайтесь.
@темы: арт, категория: слэш, категория: джен, авторский фик, ББ-2017, персонажи: Армитаж Хакс, персонажи: Кайло Рен | Бен Соло, рейтинг: R
-
-
18.09.2019 в 06:01